Любовные колокола - Страница 7

— Да. Конечно. Но хотя поцелуй и был… приятным… Я не хочу, чтобы вы восприняли все не так как есть. Повторяю, что я приехала сюда совершенно не ради поцелуя, какое бы впечатление я ни произвела на вас вчера, и я совсем не хочу повторять эти поцелуи.

Олджи на мгновение прикрыл глаза, чтобы подтвердить, что услышал ее, но ничего не сказал. Мадж сглотнула и продолжила уже более решительно:

— Видите ли, я не уверена, что хорошо все объяснила вчера. Я просто обязана была вернуться. Поймите, документ, который я надеюсь найти в библиотеке, очень важен для моей карьеры!

— Вы что-то такое уже говорили вчера.

— Я, вероятно, не смогла правильно объяснить ситуацию — и вы не разрешили мне поискать документ.

— Разве я обязан соглашаться с вашими планами?

— Нет, конечно нет. Но теперь, может быть, вы согласитесь…

— Потому что вы позволили мне поцеловать вас?

Мадж закрыла лицо руками, а потом запустила их в волосы, еще больше растрепав прическу.

— Нет! Нет, честно… Я вовсе не для этого позволила вам поцеловать себя.

— Мне показалось, сегодня вы были готовы позволить мне делать все, чего бы я ни захотел, Мадж.

— Мистер Вэнс! Прошу вас, — закричала она в отчаянии. — Совсем не поэтому я не остановила вас. Хотя, признаюсь, я приехала сюда с твердым намерением не сделать и не сказать ничего такого, что могло бы досадить вам.

— А, так значит, вы решили только пока не говорить и не делать таких вещей, которые могли бы мне досадить, но собираетесь потом?

— Нет. Не собираюсь. Даю честное слово.

— Вы лжете.

— Ох, — Мадж тяжело вздохнула, — ну, может быть, чуть-чуть. Но что же мне прикажете делать? Ведь если я позволю вовлечь себя в ссоры с вами и буду говорить неприятные для вас вещи, тогда мне придется порвать свою работу на мелкие клочки и выбросить на ветер. Мне никогда не закончить ее без вашей помощи. Так что же мне остается, как только не соглашаться с вами? Я еще никогда в жизни не хотела быть такой покладистой, как сейчас.

Глаза Олджи заблестели из-под полуопущенных век, а губы растянулись в непредсказуемой улыбке.

— Я могу в это поверить, — сказал он после некоторой паузы. — Итак, почему же вы позволили мне поцеловать вас?

— Ну… — Мадж закусила нижнюю губу и глубоко вздохнула. — Я сама не знаю, как ответить на ваш вопрос. И потом, что бы я ни сказала, это не будет для вас правдой, ведь так? — Она нахмурила брови. — Вчера вы вроде как обвинили меня в… — Мадж прокашлялась. — Ну, в том, что я сама напрашиваюсь, а потом ухожу в сторону. Поэтому, если я скажу, что позволила поцеловать себя, потому… — Она сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. — Потому что я хотела этого, тогда вы подумаете, что я действительно строю вам глазки и что вчера вы были правы. А это абсолютно не так. Но если я скажу, что не хотела, чтобы вы меня целовали, тогда это будет выглядеть так, будто я позволила вам, только чтобы вы разрешили мне просмотреть библиотеку. А тогда… О Господи! Я никогда не добиваюсь расположения таким образом.

— Ну и?..

— Ну и если вы хотите знать правду, — процедила Мадж сквозь сжатые зубы, — я не хотела, чтобы вы меня целовали, пока вы не начали, а потом захотела. Вы можете понимать это, как вам будет угодно.

— Но вы бы не хотели, чтобы я сделал это снова?

— Нет.

— Хорошо. Потому что мне и самому не хочется больше этого делать. Может быть, теперь, когда мы разобрались с этим, вы объясните мне, ради чего приехали за пятьдесят миль ни свет ни заря?

— Я…

Олджи рассмеялся. От его низкого густого иронического смеха у Мадж мурашки побежали по телу.

— Вы выглядите довольно растерянно, Мадж, — сказал он. — Видно, вы не привыкли к тому, что мужчины говорят вам, что они не хотят целовать вас?

Опустив глаза, Мадж долго изучала ладони своих рук, затем стала разглядывать их с тыльной стороны.

— Я работаю внештатным иллюстратором уже три года, — наконец произнесла она с горечью. — И до вчерашнего дня мне всегда везло. Сначала мне повезло с менеджером: он оказался хорошим агентом и нашел для меня работу иллюстратора колонки по садоводству в одном престижном журнале. Этим я зарабатываю себе на жизнь. Он также договорился с одним издателем, давшим мне работу, о которой я всегда мечтала, — это иллюстрация сказок. Для каждой страницы текста «Золушки» я сделала красивые иллюстрации. И еще «Басни» Эзопа — в том же самом стиле. — Мадж взглянула на Олджи, ничего не прочитала в его бесстрастном взгляде и сердито уставилась на ручеек.

— Хотя мне и жаль это признать, моя удача отвернулась от меня, — грустно продолжала она. — Издательство журнала решило выпустить серию книг по садоводству. Это означает, что мне придется интенсивно работать в течение двух лет. А другое издательство дает мне шесть месяцев на окончание третьей, и последней, книги, сказок согласно моему контракту. Если эта книга не будет удачной, больше я не получу ни одной. У меня в запасе еще месяц до того, как я могу окончательно увязнуть в работе над книгой по садоводству. Я должна убедить издателей, что моя третья книга будет пользоваться большим спросом. Иначе мне не останется ничего другого, как заняться книгой по садоводству. К сожалению, я не могу рисковать работой в журнале. — Мадж с мольбой посмотрела на Олджи, но его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.

— Для новой сказки я сделала грубые наброски типажей, выполнила почти всю предварительную работу над иллюстрациями и начала работать над самим текстом, — ровно продолжила она. — Но мне было четырнадцать, когда я читала эту легенду. Тогда мне казалось, что буду помнить ее всегда слово в слово. Это самая красивая, самая правдивая и самая волнующая история любви из тех, что я когда-либо слышала. Но теперь, когда мне нужны все мельчайшие подробности, я не могу полагаться на свою память. Я не должна сделать ни одной ошибки, потому что эта история очень важна для меня. — Мадж снова взглянула Олджи в лицо.